Журнальный мир

Два капитана,

или монолог штурмана Альбанова

Посвящается Зиле Хабибуллиной, директору «Музея полярников им. Валериана Альбанова» в Уфе.

Перед отплытием матросы закрасили название шхуны «Пандора¹» и написали «Святая Анна», в честь спонсора экспедиции — родной тети капитана корабля Брусилова. На роль судового медика экспедиции по собственной инициативе вызвалась плывшая на шхуне в качестве пассажира из Санкт-Петербурга в Александровск-на-Мурмане Ерминия Александровна Жданко.

В полярный день, что стал длиннее жизни,

Мы растворились в белизне снегов…

Зимой оставшихся без поминальной тризны,

Полярной ночью проводили в сонм богов.

У экспедиций всех начало так прекрасно:

Надежность и уверенность вокруг.

На старых фотоснимках не хватает краски,

Бесцветен миг, где каждый — точно друг.

Маршрут на карте выглядит несложным,

Успех и слава на пути вперед.

Пройти сквозь льды казалось нам возможным.

Надежна шхуна! Русский север ждет!

Но, как в античном мифе, правят страсти,

Сползает краска новая с бортов.

«Святая Анна»! Может быть, напасти

От надписи «Пандора» среди льдов?

Мы вмерзли в лед в окрестностях Ямала,

Лишь две недели шли мы на восток.

Во льдах на север шхуна дрейфовала,

И нас напрасно ждал Владивосток.

Мороз крепчал. Медведи и тюлени,

Полярной ночи сумрак сотню дней…

За путь на север и за право поколений

Боролся в странствиях бесстрашный Одиссей.

Цинга, зимовка, и продукты на исходе,

Нам не пробиться даже летом к полынье,

Опять зима, весной пешком уходим,

Кто прав из нас, судить отнюдь не мне.

Байдарки, сани, шубы из медведей,

Нам в путь дают немного сухарей,

И мы бредем, нельзя сказать, что едем,

Теряя по дороге всех друзей.

А я смотрел в последний раз на шхуну,

Среди торосов пролагал маршрут.

Дай Бог дойти! И я молил фортуну:

Пускай хоть дневники мои найдут!²

Напрасны экипажа все мытарства,

Пандора победила всех святых?

Два капитана. Женское коварство

Иль тайна севера о временах былых?

А может быть, все это пересуды,

И красота спасала средь зимы?

Не только ведь для вымытой посуды

И сцен постельных женщины нужны.

И красота была лучом надежды,

Прожектором, что светит сквозь пургу.

Пускай судачат разные невежды

О предпочтениях к чужому очагу.

На корабле она осталась с капитаном,

А мы ушли, ища к спасенью путь.

Казалось нам еще совсем недавно,

Что сможем вместе мы в лицо судьбы взглянуть.

Шутили боги с древним человеком

И первой женщине вручили ключ от бед.

Ларец открыт, и с каждым новым веком

Надежды нашей все слабеет свет.

Реванш античности над мифом христианства?

Святая Анна пред богиней зла

Пасует, и черта непостоянства

К векам забвения корабль наш привела.

А я дошел, но странные итоги:

Романы, фильмы на основе книг…

Предательство в полярном эпилоге?

Иль подвиг наш превыше злых интриг?

Прошли года, маршрут давно проложен,

Надежен путь теперь для всех судов.

Рассказ в музее маленьком изложен

Об одиссее «Святой Анны» среди льдов.

Викинги

Памяти моей бабушки Амалии Макке

Часть 1

Был предок мой, наверно, храбрым шведом

И на дракаре шел за океан?

Во тьме веков путь предков мне неведом,

Они — легенда из далеких стран,

Куда без компаса, по звездам и по солнцу

Им пролагает только Один путь,

Чтоб топорами прорубить оконце

И на Европу с севера взглянуть

Часть 2

Земля встречала пеною прибоя.

Дракары мы на берег волокли.

Летели стрелы. Кровь и запах боя,

И нас мечи к открытиям вели.

Мы были грубы и не знали слабых,

Любой из нас мог сотню одолеть.

Мы не теряли никогда отваги,

Боялись лишь без боя умереть.

Мы не вели салонные беседы

И брали женщин, не снимая меч.

Они нам были платой за победы,

Ведь кто-то должен наш очаг стеречь.

И длинными полярными ночами

На шкурах возлежали «короли»:

Очаг, тепло и пленницы меж нами,

И надо льдом — все наши корабли.

Ну, а весной очистятся фиорды,

И по воде, свободной ото льда,

Чтобы в Европе задрожали лорды,

В поход идут варяжские суда.

А женщины стояли вдоль залива,

Но слышен был лишь только грохот волн:

Сильней была та страсть, что уводила

В поход, от очагов, наш утлый челн.

Мы покоряли страны и природу,

Мы покоряли всех, кто против нас,

И жизнь ценили меньше, чем свободу,

Чем право встретить в битве

Смертный час.

Часть 3

Славянской вязью кроется ладья,

А на драккаре мы писали: «Макке».

Мы приплывали тыщи лет сюда,

Хоть многое про нас — вообще-то враки.

Мы строили дома среди болот

И города, где протекают реки.

Мы проложили — летопись не врет —

Путь от варяг туда, где правят греки.

Когда другие грабили Париж,

Мы создавали Наше Государство.

Ценили бой, боялись в смерти лишь

Пасть без меча от женского коварства.

И мы любили всех славянских жен,

У нас всегда хватало сил и страсти,

Но не был ни один из нас пленен,

Не пропадал в капканах женской власти.

Мы не писали летопись побед,

Гекзаметр ямбом заменяя иль хореем.

Прошло немало с той эпохи лет —

Мы лишь пером, а не мечом владеем.

Но, изучив слова и письмена,

Забыв напевы скандинавской речи,

Мы потеряли наши имена,

Нас очень трудно распознать при встрече.

Лишь точность отличает по часам

Презрение к безделью или скуке,

Любовь к морям, к надутым парусам.

Мы не сидим,

Сложив тоскливо руки…

С мамой на Северный полюс

Посвящается моей матери

Нам не страшны ни лед, ни старость,

Мороз, торосы и медведь.

До полюса осталось малость —

И зазвенит оркестров медь.

Народы в праздничном восторге

Заполнят улицы в стране…

Тот путь пройти совсем недолго

Осталось матери и мне.

Ведь мы испытаны морозом

И можем жить на полпайка,

Нам не страшны врагов угрозы,

Друзей укол исподтишка.

Какое счастье — верить в чудо

И знать, что полюс всех нас ждет!

Еще чуть-чуть — и ниоткуда

За нами ледокол придет…