Стихи
Стихи
Давайте вспомним воинов
Когда на лицах бледных, словно мел,
солдат погибших высыхали слезы,
то плакали тогда одни березы,
стоящие средь мертвых этих тел,
и ветер в них листвою шелестел.
И ныло сердце матери всерьез
того бойца, что здесь среди берез
лежал убитый, и уже все знало…
С тех пор пусть лет прошло уже немало,
но кто сказал, что стало меньше слез?!
Читатель, вот что надобно понять:
по сыну будет вечно плакать мать.
Среди берез остались те солдаты…
И нам, собравшись в памятные даты,
приходится убитых вспоминать.
Не удивляйся, маменька
Не удивляйся маменька, когда
из дому на работу выйдешь рано,
небесной тишине и что звезда
тебе улыбку дарит, как ни странно.
Ведь в это время, мама, твой сынок,
на звезды заглядевшийся невольно,
исполнить должен свой священный долг,
встав на посту вблизи Первопрестольной.
Я родине поклялся в том, что впредь
ее будить тут будет утром каждым
лишь солнце, чтоб поля ее согреть,
лишь пенье птиц, в котором жизни жажда.
Чтоб утро начиналось не спеша
с того, что кто-то понял: жизнь прекрасна!
И чтобы мать будила малыша,
погладив по щеке его атласной.
Я на посту. Поэтому, когда
идешь ты на работу утром рано,
так тихо в небесах и вновь звезда
тебе улыбку дарит, как ни странно…
Подруге неба
Н. Харлампьевой, влюбленной в небо поэтессе
И хоть ношу шинель простую тут,
и хоть живу простой судьбой солдата,
стихи про быт армейский — не идут,
все стороной обходят виновато…
Я по тревоге вскакиваю вмиг,
на тьму ночную навожу прожектор,
благословив ревущий штурмовик,
задав его разгону нужный вектор…
И все же авиация в мой мир
вошла стихами, где у слов есть сила,
где небо мне открыло свой клавир
и краски разноцветные разлило.
Пространство раздвигалось предо мной,
ведь я не мог читать без интереса
«Аэроплан», написанный одной
влюбленной в это небо поэтессой.
Брату Мише
Добрый день, любимый брат!
Получи письмо от брата,
небольшое от солдата
получи письмо, солдат.
В нем собрал я, брат, как мог,
факты воинского быта,
вой сирен и пыль дорог…
Ничего мной не забыто.
Здесь у нас засилье гроз,
что, гремя с начала мая,
зачастили, омывая
листья нежные берез.
Я на боевом посту.
Мне теперь всю ночь не спится:
охраняю высоту
и небесную границу.
За Якутию мою
даже в лютое ненастье
здесь на страже я стою
и за маму, и за счастье,
и за девичью красу,
что важней нам крыльев даже!
Честно миссию несу
я защитника и стража.
По тревоге мы встаем:
зорким оком то и дело
озирая окоем,
стережем страны пределы…
Дорогой мой брат, гордись,
что доверена нам эта
над страной огромной высь,
ночь и служба до рассвета.
Две зимы и две весны
лишь пройдут — в Мюрю родное
навсегда вернемся мы.
Разве может быть иное?!
И обрадуется мать,
на детей вчерашних глядя,
что друг дружку обнимать
будут снова и опять —
два солидных очень дяди.
Братьям и сестрам
И к лиственнице, шквальный ветер тут
встречавшей грудью, вдруг придет усталость…
Вот так и мы, исполнив жизни труд,
как встречный ветер, примем нашу старость.
Войдя в свое былое, как в музей,
жизнь по слогам и нотам разбирая,
помянем мы всех умерших друзей,
удачи пожелав им в кущах рая.
Одни ушли, прервав счастливый смех,
другие, дружбу здесь предав когда-то…
Но каждый день болит душа о всех
друзьях моих, как рана у солдата…
В дни золотые юности, тогда
казалось нам, что юность будет вечно…
Весной ручьев веселая вода
текла, как наша жизнь вперед, беспечно.
Вот нас двенадцать братьев и сестер,
и в прошлом все… Но дети, внуки наши,
как лиственницы ветви, как шатер
листвы, растут все выше здесь, все краше.
Мы знали средь большой своей страны
людей без сердца гордую породу,
что были как ледышки холодны
и безразличны к своему народу.
И не замерзли мы в эпоху ту
лишь потому, что нас учили, братцы,
здесь отдавать любовь и теплоту
и, грудь подставив ветру, не сгибаться.
Мать
Жизнь подарив, она с тобой всегда
теплом своей любви, живой водою
сочувствия, когда твоя беда
вдруг и ее становится бедою.
Унылой ночью ль, в пору мрачных смут,
она нам свет… Под силу только маме,
как солнцу появившемуся тут,
всю жизнь, не заходя, гореть над нами.
Искренние мысли
Посвящается памяти моей любимой матери Екатерины Ивановны
Теплом и светом равная весне,
вся — из любви без примеси кокетства
ты снова мне являешься во сне
и словно возвращаешь меня в детство.
И, сколь ни быстротечна жизнь, — свою
тебе хотел бы посвятить я очень…
Я о любви и в старости пою,
но не стареет песня эта, впрочем…
Пускай в моих стихах уж больше нет
ни громких слов, ни пафосных — ни грамма…
зато они из сердца, будто свет,
идут к тебе моей любовью, мама.
Перевод с якутского Евгения Каминского
Письмо солдата
Расскажи мне матушка, как ты там?
Ты здорова? Дома-то как дела?
Не грусти, родная, что пол-листа
Написал всего тебе — тяжела
Жизнь-метель солдатская: ад и лед,
Даже камни скалятся, как враги.
Близкой смертью стелется — недолет…
Землю мнут соленую мин круги.
От судьбы не спрячешься, не уйдешь.
У якута-воина честь в крови.
Слезы твои, матушка — летний дождь,
Сердце, слышу, теплится от любви.
Нынче небо звездное — к холодам.
Знаю, над Якутией тот же свет.
Мама, я любовь твою не предам!
Я вернусь. Ты веришь мне или нет?!
Мое поколение
Мое поколенье не знало бед,
Но разве оно виновато в том,
Что мы — только дети чужих побед,
Беспечные дети с набитым ртом?..
Нам нужен шум и мы любим блеск,
Мы рвемся в мир, тяготимся уз,
Родных, насиженных, кровных мест,
Покорны зову любой из Муз.
Мое поколенье не знает суть
Привычных слов — мир, война. Цена,
Заплачена полностью. Наш же путь —
Растить сады, сажать семена.
Из прошлого в будущее на свет
Летим. И спасибо отцам за все.
Мое поколенье не знало бед —
Их подвигом был этот свет спасен.
Солдаты фотографируются
Солдаты белыми улыбками блестят
Застегнуты, причесаны для фото
Над ними ели колко шелестят
Час отдыха — и не пыли=, пехота!
Я прикрываю веки, я смотрю,
Как вьется рифма, слово облетает
Березовые рощицы Мюрю,
Как в них костры весною расцветают,
Как дети улыбаются, звенят
Стихами в память долгую поэта
Ойунского. Меня они манят
Случайной тенью, тонким силуэтом.
Снялись солдаты. Смолкли голоса
И шутки. У казармы в ертауле
Строй елей, подтянувши пояса,
Стоит под небом в мирном карауле.
Перевод с якутского Виктории Черножуковой