Стихотворения

Стихотворения

* * *
Творец, как шатун, одинок –
Дырявою шкурой подбитый,
Пока подобру не умолк,
Ревет меж землей и орбитой.

Сдыхать, задыхаться, дышать,
Юдоли развинченной скалясь…
В певца, что в дымящий ушат,
Любовь и мороз намешались.

Творец как рубин одинок
И в бархатной тлеет рогоже.
Но вот дребезжанье, звонок,
Один, долгожданный –
о Боже,–
Ее… –
но в ответ – лишь укор –
Упрек из больничного рая…

Был скуп и двулик приговор:
Чтоб нежность – лучина сырая –
Зашлась на мятежном юру,
Слова обращая в полову:
– Останься – молю подобру.
Застынь и живи – поздорову.

И вновь одинок, словно перс,
Забытый в слащавом кальяне –
Соловый, запетый и без
Хромого гроша на аркане,
Он выйдет в ноябрьскую грязь,
Прохожих хребтом задевая,
Юродствуя и молясь…

И вырастет ночь заревая,
Когда он зареван, хмельной,
Повиснет над всею страной…

 

* * *

Вяч.Ананьеву

Не решить нам, как встарь холодила трава,
Как смеялись во веки веков дерева,
В чем мы святы, и кто нас разбудит.
Но стирая заклятый иней с бровей,
Мы становимся резче, скупей и мудрей –
Судия не за это осудит.

Перебор, перекос в наши годы – насквозь,
Разговор наш свинцом уползет под откос,
Оскудевшею распрей – остудит…
Что молчишь ты, мой друг, закурив невпопад,
Ведь и я не вития, а гость наугад –
Напрямик и пророк не рассудит.

Даже если заплатишь дурной головой,–
Исчезай без прощанья, хмельной, да живой –
Трын-трава на базаре-вокзале…
Беспризорный твой крест – это воля сполна –
Только русская оголь пьянее вина,
Только черти больнее плясали.

 

Художник

Когда рассвет забился над столешницей,
Он на колени руки уронил…
И только губы – нищие кудесницы
Еще беззвучных судорог и сил –
Шептали ложь.
Заря струилась заново,
Собой воздав за мерзлый недород,
И мертвый луч вошел, окрасил занавес,
Но, преломлен на миллион дорог,
Завис холодной розовой наградою,–
И он кивнул морозному лучу:
– Я заплачу за эти корчи адовы,
За эту ночь забвенья заплачу.

За пляску дней, спаленных ожиданием
Червонной речи, равной палачу,
За всех племен немотное страдание
Я заплачу пусть тем, что не молчу!

И встал слепец, как будто чудо вымолил,
Подъял ладонь, бессвязное шепча:
– Живой клинок я судорожно выломал
У основанья гиблого луча…

И уплыла нетопленая комната,
И обнажилась медная волна,–
Но в высоте, где Свет, все было понято.
И захлебнулась тьмою глубина.

Дышал каскад блаженства
или нищенства,
И музыку на муки уводил…
И человечек – скорбное величество –
Бесславьем за величие платил.

 

* * *
Пустая воронка – душа…
Зачем в нее, тьма, барабанишь? –
Но, вольную жадность верша,
Одна ты, прерывно дыша,
Придешь, припадешь, одурманишь.

Кто ты, что светла и гибка,
Зверина и гневно крылата,
Слетела мелькать с языка,
Отрада моя и расплата?

Тебе за угаданный дождь
Озябший букет наворую.
Тая разливанную дрожь,
Молчи вопреки поцелую.

А после – тяжелый салют,
И залпы в гудящие стекла
На миг наши лица сольют,
И все, что сияло – промокло.

И молния ливню велит
Крушить –
ибо нету ни дома,
Ни лета,
но снова болит
Душа на избыве разгрома.

 

* * *
Не зачеркни, беспощадный чудак,
Крыши в разводах осенних,
Золото лип и столетний чердак –
Пыльные тени на стенах.

И не сотри городок вдалеке,
Помни средь умной мороки –
Тащится мальчик с бидоном в руке
Только по кромке дороги.

Сизые капли – на синий асфальт…
Падает кошкино счастье.
Низкие тучи и книжный развал
Помни почаще.

Растереби, замотав головой:
Ливень на холмике вялом,
Как ты смеялся, смертельно живой! –
Мамы не стало.

Что же ты ждешь? Закури, не простив,
Горькую влагу глотая.
В небе плывет незнакомый мотив –
Это в отчизне светает.

Пой, задыхаясь, в сердцах, второпях,–
Скомканной памяти пояс…
Душной акацией ветер пропах,
И не кончается поезд.

 

* * *
Я чувствую, что стал совсем не тот –
Не тот меня по улице ведет.
Чужие корчит чудо-города,
В какие не поверить никогда.

Не поклянись, затворник, наперед,–
Чужой подсказкой зажимает рот.
Исчезнет гулко в скользкую пургу –
И этого запомнить не могу.

Как бы в упрек, что горница не та,
Чернильной кошкой льется немота.
Проснуться утром – серый господин,
И тенью рук начертано: один…

Но те слова, что льстили – утекли,
И те враги, что душу отвлекли,
Пришли в тщете, умчались в маяте,
И день крошится в дряблой наготе.

И только совесть бьется неспроста,–
Полувзята, потравлена, но – та,
И только память тает на порог,
Который плед чужого обволок.

 

Вечерний Арбат

Медленный холод, во льду – уголье,
Снег словно грязная вата…
Перетерплю ли дыханье твое,
Мартовский дым из Арбата?

Но на безлюбье и слабость – душа,
Славная, полуживая…
По мостовой безутешной спеша,
Плещется тень плащевая.

Где заблудились твои воробьи,
Где покоробились лица?
Рыжею голью змеятся ручьи –
Хвойная подать столице.

Знаю, как ты терпелив, кривоват,
И невпопад скоморошен –
Гарью костров просквоженный Арбат
С горстью домишек-горошин.

В кукольной охре не сыщешь потом
Все, что тревожно и мудро…
Звякают кровли под зимним дождем
И начинается утро.

 

* * *
Брожу неприкаян, нечесан, небрит,
Остывшей верчу папироской,
Пустая столица со мной говорит
Седою листвой перекрестка…

Зачем я впотьмах ожиданье тяну,
Кружу в обнаженных кварталах,
И гулко рождаюсь, и глухо тону
В ее переулках картавых?

Да это ведь выход, и свет впопыхах –
Холодного неба зачатье…
И я повинюсь в невозможных грехах
За мирное чье-то участье.

Но женщины дальней внезапный приход,
И смех ее – свежий кустарник –
Вернут моей горечи ранний исход,
И странную радость оставят.

 

* * *
Апреля ласковая ложь –
Стыдливый леденец…
Ко лбу приник ладонью дождь,
Агонии венец,
И заклубился надо льдом,
Но засветло горит
Его тунгусская ладонь –
Живой метеорит.
Он гиблой паволоки синь,
Он – благ, он – облака,
Он – желтый, мятый апельсин,
Чья мякоть так легка.
Когда летать придет черед
Любимой в тишине,
Он землю медленно зальет,
Пульсируя в окне.

Тогда из губ дохнет мороз,
Колебля пух волос,–
Беззлобье лепестками роз
Засыпет плети кос,
И плети рук, и плеть спины,
Плоть обращая в кладь,
Лишь тени утлые вольны
Летать, летать, летать…
Покуда Перст не отряхнет
Железный виноград, –
Горох людей, пророк-пилот
Сгорают наугад…
…………………………
Но все ровнее крови гул,
Все глуше смертепад,–
Вот луч слабеющий лизнул
Безмолвный твой возврат.
Я буду древнее лицо
Больнее целовать,
Потом свинцовое кольцо,
Еще горячее кольцо,
Припрячу под кровать.

А там, где гаснет уголек –
И щебет, и тоска…

И сладко-сладко тает лед
У твоего виска.