Стихотворения

Стихотворения

В подмосковном лесу

Зима-волшебница… Вестимо,
Россия – чудо из чудес.
Заснеженная паутина.
Сиротский подмосковный лес.

Валежник, вздыбленные сучья,
Ощерившийся сухостой.
По осени – гнездо паучье,
А нынче – терем расписной.

Спит замороженная стройка
Сном сказочным… Как не уснуть!
Сугробом скрытая помойка
Воздушна, как девичья грудь.

Всё девственно – холмы, овраги…
Красуются среди полей
Обшарпанные бараки
В собольих шапках до бровей.

Да как же не прославить зиму!
И восхититься, может быть,
Тому, что ей одной под силу
Сокрытое преобразить…

Отвлечься от видений лишних,
От нескончаемых утрат…
И вспомнить, как под вечер лыжник
Шёл – безоглядно – на закат.

 

* * *
Вошли в эпоху Третьей мировой.
Отныне все мы на передовой.

Не избежать возвышенному взору
Смотреть в глаза глобальному террору.

А в нашем ополчении разлад…
Запутались: где друг, где враг, где брат?..

И в свете указующей бравады
Всё те же за спиной заградотряды.

 

Страна забвения

Беспамятство не умаляет роста.
Тучнеют травы, стелется ковыль.
Питают почву пепел Холокоста,
Кровь мучеников и, со знаком ГОСТа,
Продукт ГУЛАГа, лагерная пыль.

Там, где землёй едва прикрыты кости,
Образовалось скопище древес.
На неоглядном, на родном погосте
Гундит и пляшет Берендеев лес.

Идёт лавиной девственная флора,
И фауна туда ж, в одном строю.
И нет меж ними вечного раздора.
Все веселы и сыты, как в раю.

Не счесть побед в отечественных дебрях.
Кликуши, присягая сатане
Усатому, красуются на вепрях.
А он, усатый, снова на коне.

Где лиственное облако клубится
Во мгле и ветви хлещут по глазам,
Там под корнями пепел шевелится,
И дышит кровь, взывая к небесам.

 

Русские пословицы

Русские пословицы… До единой хочется
Их запомнить. Каждая в шутку и всерьёз.
Над одной премудростью важной обхохочешься,
А иная, складная, проберёт до слёз.

Уцелели в нынешнем языке немногие,
Всё течёт-меняется на поспешный лад.
Русские пословицы – срез археологии,
Палеонтологии дивный экспонат.

Допотопных пращуров житие подробное,
Илом занесённое сплошь, годиной бед.
Но не втуне канула мудрость обиходная,
Точечно пульсирует через толщу лет.

Широта душевная расторопна, кряжиста.
Без неё, наследственной, впору волком выть.
Может быть, аукнется, может, как-то скажется
В будущем, которому – быть или не быть…

 

* * *
Он сбросил листья все…
И в листья врос.
Он ветви оголённые вознёс
В благодаренье… На руках зари
Парит… не отделяясь от земли.

Его разъятость не окинуть взором.
Он, озарённый гаснущим простором,
Весь высвечен, до косточки, насквозь…
От шумного освободился плена.
Его живая аура нетленна.
Он здесь и там. И с листьями и врозь.

Малиновка, щебечущая где-то,
Свидетельствует: жизнь его воспета,
По осени обретшего простор…
Уходит в небо медленный костёр,
Без пламени…
Иного полон света.

 

* * *
На кладбище пойдём… Отрадные мгновенья –
Безмолвно постоять под внятной тишиной.
По чарке разольём, а то – не по одной.
Жду этот скорбный день,

…..как светлый день рожденья.
…..Четырнадцатый год, как мамы нет со мной.

Опять заводят муть российские мутилы
Про скопище врагов, про наш особый путь…
Про ядерный заряд неисчислимой силы…
В конце того пути останутся ль могилы?
…..Придёт ли кто сюда усопших помянуть?

Содвинем чарки, брат! Есть узы вековые!
Тогда нарушим чуть сакральный этикет
И чокнемся звончей! У Бога все живые…
…..Не правда ли, Танюш, у Бога смерти нет…

 

* * *
Без паники, милый, без паники,
Уж если терпеть суждено.
Ты замкнут в каюте, в «Титанике»,
Который ложится на дно.
Рассыпались крики невнятные,
Обрушился грохот и треск.
Всё стихло. В иллюминаторе
Качается взвихренный лес.
В повальной стихии карательной
Кому-то и впрямь повезло.
Они уже в шлюпке спасательной,
Они уже крепят весло.
Придавлены толщей туманною,
Сгибаясь, сплотилась семья.
И встретит их обетованная
В слезах материнских земля.
А ты… Пробивается быстрая
Угроза из щели в стене.
А ты… Будто силой нечистою
Повязан… Замкнутый извне,
Ты видишь: небесные воины
Из омута ринулись ввысь…
Сквозь трещины, рвы, сквозь пробоины
Последним усильем рванись
За ними…
Да будет решающий
Тот миг в непостижной судьбе.
Решайся. Господь, побеждающий
Во всём, да поможет тебе.

 

* * *

А. С.-Т.

Предательство в обычае… Мой друг,
Которого я пестовал когда-то,
Ушат помоев опрокинул вдруг
Мне на голову.
Фирменная плата.
Заслуженная, может быть… На мне
И без того поналипало пятен.
Однако же в предъявленной вине
Я не уверен… Может быть, он спятил?..
А может быть и так: на ерунде
Зациклившись, крутясь на скользком склоне,
Докатываемся до пределов, где
Предательство в обычае, в законе.

 

* * *
У вечности на пороге
Я мельком порой оглянусь
На детство… В какой же берлоге
Мы жили – в затменье, в тревоге…
Увы, не в святилище муз
Оно поднялось благодарным
Росточком грядущего дня.
И след его прочный отдавлен,
Как чья-то, во времени давнем,
В застывшем цементе ступня.

 

* * *
День за днём льёт и льёт без просвета.
Воздух, влагой набухший, тяжёл.
В ожидании бабьего лета
Мой заветный сентябрь отошёл.

Знать, разверзлись небесные хляби.
Оголилось в кустах озерцо.
Прячет осень в чешуйчатой ряби
Иссечённое ветром лицо.

Все её откровения хлипки.
Обещанья и вовсе легки.
Обойдусь без прощальной улыбки,
Без протянутой жаркой руки.

Я за то полюблю непогоду,
Что она неизменно зовёт
Утром пасмурным броситься в воду,
В злую стынь, в обжигающий лёд.

От него и огнём зарядиться,
Дабы не омрачиться ничем.
И, кто знает, быть может, проститься
С бабьим летом ещё не совсем.

 

* * *
В последний вечер – лёгок на помине –
Меня настроил на тревожный лад
Задымленный закат в Изобелине.
Изломанный закат.

Как будто меты видимой дождался
Перед отъездом… Но на этот раз
Недолго он вдали покрасовался.
За тучами угас.

Столпились у окна, как домочадцы,
Дубы и две берёзы у пруда.
Им, как и мне – не привыкать прощаться.
Надолго?.. Навсегда?..

 

* * *
Мне и сегодня близкий,
И в отдалённом свете
Ники Самофракийской
Бурный порыв к победе.

К верности, к участи лучшей
Воля неукротима.
Крыльев мускул могучий
Не лебедя, а херувима.

Склок олимпийских, сплетней
Выше. Мощью телесной
Чуть подалась…. Последний
Шаг, и – взлетит над бездной.

Безудержна, но – безоружна.
Пламенна, но – ранима.
Плоть обезглавлена, дух же
Тот же – необоримый.

В буйном порыве заложен
Грунт для стопы опорной
Того, Кто восстанет позже
Над безысходной бойней,

Над беспамятством Леты.
Ника дерзнувшая – это
Предвосхищенье победы
Плотника из Назарета.

 

7 ноября 2013 года

Я этот день забыл.
Как будто напрочь
Из прошлого он выпал. Под окном
Не бухают, как в детстве, колотушкой
По барабанам…
И не гундосит духовой оркестр,
У школы демонстрантов собирая.
И флагами не хлещет по глазам.

Ни признака кровавой годовщины.
Обычный будний день.
С утра пробежка.
Работа за столом.
А вечером литстудия. И там
Никто не вспомнил о зловещей дате.

О, неужели канул этот морок
Хотя бы календарно, для начала…
А в судьбах,
Конечно же, ещё кровоточит…

 

* * *
Чуть живому дыханию внемлю
Возле губ – ощутимо едва.
Луговая пожухла трава.
Снег ложится на мокрую землю.
А она – ни жива ни мертва.

Изнурённое выдохлось тело
В лапах неумолимой судьбы.
Рядом замерли окаменело,
Сбросив шумные шубы, дубы.

Хладный прах – под кабаньи копыта.
Прошлое – бесприютно, безбытно
Тускло светится по ночам.
В отходящем дыханье сокрыто
Просветленье – начало начал.

Вот и мне предстоят перемены…
Покидаю – накрыла беда –
Обжитые домашние стены.
Сам потерянный, как никогда.

Или что-то в дороге случится…
Или что-то обрушится здесь…
И не знаю, как с ними проститься:
Насовсем ли, надолго?..
Бог весть…