Журнальный мир

Об авторе: Родился 17 января 1979 г. в городе Электросталь Московской области. Публикации в журналах и электронных изданиях Homo Legens, «Дружба Народов», «Урал», «Зеркало», «Эмигрантская Лира», «Графит», «Сетевая Словесность», «Формаслов», Textura, «Чайка», «Плавучий мост», «Гостиная», Prosodia и др.

* * *
Я в это утро начал рано
работу, думая, что зря:
ножи точил из ресторана –
на рукоятках вензеля –
крутился в кресле,
ждал обеда,
ходил курить на задний двор,
стихи писал в порядке бреда,
и редактировал сей вздор,
потом два денежных клиента,
потом затишье в два часа,
а значит новостная лента,
да залетевшая оса,
и мысли медленное тленье,
и дум поспешное нытьё,
что ожидает поколенье
которое всегда ничьё.
Так происходит в доме быта
работа, думая, что зря.
Ах, что же были за ножи там!
Какие были вензеля!

* * *
Субботней ночью снился дождь,
обильный, громкий, грозный.
О том, как шла по стёклам дрожь,
о том, что пали розы
в саду бубенной головой,
так ясно это снилось.
Ходил по дому домовой,
найти свой угол силясь.
Легко дышалось до утра,
а утром в наше графство
зашла безродная жара,
и заняла пространство.

* * *
Простое изящество слова
всё ближе манерной игры.
О, это, конечно, соломы
подстилка на грязь и бугры,

да, это сопливость, минута
болезной какой лихоты.
Почти дневниковость уюта
уносят в былое коты.

Одно извиняет, что снова,
как юношеские прыщи,
простое наивное слово
попробуй в себе отыщи.

* * *
Жалко майского жука –
миг, увенчанный тщетой.
Многопрофильный ЖК
лета выставлен щитом.

Лжет картинка в новостях
светом погреба, окна ль.
Налетавшись в плоскостях,
ляжет жук в диагональ.

И уже не чуя крыл,
будет жизнью поражен.
Это мальчик небо вскрыл
детства радостным ножом.

* * *
Он вошёл в лабиринт, чтобы длить и хранить
то ли речь, то ли звук, то ли слог,
а потом он собрал путеводную нить,
и распутать уже не смог.

В середине пути слабый факел погас,
свой девиз оказался глуп,
но вплотную к тебе тьма привычна для глаз,
влага стен не коробит губ.

Этим сказкам про страх, и летучих мышей
он смеялся бы, знай, что вот –
ни испуга, ни прочих банальных вещей,
а ещё поворот, поворот…

Видит Бог, даже тьме предназначен путь,
чтобы кто-то делил и с ней
одиночество, так он подумал у
той стены, что выводит в свет.

* * *
Возьми иконы свет сгущенный,
угла систему,
заглавной буквы камень чёрный,
строку и тему,
звонок, дорогу, одинокость,
кремнистый отблик,
рукопожатье, осень, окись,
крушенье логик,
бельмо бессонниц, лепет, климат,
отказ и визу,
судьбу, которая сулима,
бери, не вижу.
Хвалу, оплот, оплату, брагу
возьми. Не надо
ни утешительного блага
в стакане яда,
ни пули, ни шприца, ни датства,
ни табурета.
Оставь мне право заблуждаться.
Хотя бы это.

* * *
В какие-то вальхаллы лайнер
плывёт над нами далеко.
Тем временем собака лает
непринуждённо и легко,
июньский вечер золотится,
шуршит страницами лесок,
в котором можно сохраниться,
на память выдернуть листок.

Всё соразмерно: столб и провод,
пейзаж, медлительность округ,
и в этом подвиг или повод…
Какая разница, мой друг.