Выход

Выход

Роман (фрагменты)

Говядина

 

Мясо – самая главная еда. Оно очень полезно. Когда будешь в своей семье готовить, всегда готовь в первую очередь мясо. Можно обойтись без чего угодно, но без мяса нельзя обойтись. Там белок. И оно очень сытное. От него не поправляются. Ты его съедаешь немного, и наедаешься. А хлеба, например, можно съесть много и не так наесться. Или наесться, но потом быстро проголодаться. А мясо тебе даст сытности надолго, – с важным видом рассказывает мама Регине, пока они вдвоем готовят на кухне традиционный картофельный соус.

Понятно.

Из всего мяса самое лучшее – говядина. Она самая полезная. И повышает гемоглобин.

Понятно, – говорит Регина и режет мясо на кусочки на деревянной дощечке.

Когда вот так готовишь говядину с картошкой – то больше ничего не надо, – с удовольствием рассказывает мама и чистит картошку, сидя на табуретке и наклонившись над тазиком на полу.

А овощи? Говорят, от них вообще не поправляются.

Да, но они не сытные совсем. И дорогие. Лучше говядина с картошкой, – говорит мама.

Понятно.

Через несколько минут Регина спрашивает:

Мам, почему у меня не начинаются месячные?

Не знаю, – отвечает мама, и ее лицо тотчас же становится равнодушным.

Когда они начнутся?

Не знаю. Рано или поздно начнутся.

А вдруг у меня бесплодие? – говорит Регина и прекращает резать мясо в ожидании ответа.

С чего ты взяла?

Ну, я слышала, что у некоторых бывает бесплодие. Может, это оно у меня и есть, и поэтому месячные не начинаются.

Вряд ли.

Мне ведь уже пятнадцать. В классе у всех девочек давно идут месячные.

Ну, и у тебя начнутся, – говорит мама, поднимает с пола тазик и идет с ним к раковине.

А я правильно понимаю, что если месячных нет, то и забеременеть невозможно?

Да, – говорит мама и моет картошку в раковине.

Вдруг у меня никогда не будет детей?

Регина, ты надоела. Успокойся.

Регина замолкает и продолжает резать говядину.

Пока картофельный соус варится на плите, Регина идет на колонку за водой. Две ходки. В животе урчит, но говядина тушится два часа, есть пока нечего. Затем Регина достает гладильную доску, утюг и гладит белье. В это время папа лежит на диване, мама сидит рядом – смотрят телевизор. Когда еда готова, Регина накрывает на стол. Семья ест. Пьет пустой чай. Регина наливает вторую чашку.

Не лей больше, уже веч, – говорит мама.

Что? – спрашивает Регина.

Чо, глухая, что ли? Я говорю, не пей больше, уже вечер, – раздраженным голосом прикрикивает мама.

Мама забирает чашку себе.

Хорошо, – отвечает Регина.

Что, она опять, что ли, описалась сегодня? – спрашивает папа с невозмутимым видом.

Ну, конечно! Пятнадцать лет девке, а она все писается в постель.

Мама смотрит на Регину. И медленно проговаривает, злобно и ехидно глядя ей в глаза:

А с мужем в постель ты тоже будешь писаться?

Это удар ниже пояса – стрела страха, вонзенная в Регину. Регина не знает ответ на этот вопрос, но очень пугается. «Неужели и правда?» – думает Регина и молчит. Опускает голову, взгляд падает на стол. По столу проползает жирный коричневый таракан.

Аааааа! – кричит Регина и выскакивает из-за стола.

Папа прихлопывает таракана тапком.

Истеричка! – говорит папа.

Регина начинает убирать со стола. Убирает, вытирает стол и идет делать уроки. Через полчаса дверь в детскую резко распахивается – на пороге стоит папа. Лицо его красное. Ноздри раздуты. Глаза выпучены.

Ах ты, эгоистка! – папа громко кричит. – Лентяйка! Бездельница! Только и делаешь, что лежишь жопой кверху! Целыми днями балдеешь, а мы с матерью вкалываем до седьмого пота, а у тебя не хватает совести, чтобы нам помочь! Ни фига не хочешь делать!

Что случилось? – спрашивает Регина и испуганно смотрит на папу.

Мать посуду моет, вот что! Она же отдыхала весь день! – папа продолжает кричать.

Регина вскакивает из-за стола:

Я сейчас помою.

Регина выходит из комнаты, проходит гостиную, коридор, идет в кухню. Видит, что папа заходит в свою комнату и закрывает за собой дверь.

Ты куда? – спрашивает Регина.

Спать, – отвечает папа.

Регина приходит на кухню.

Мам, дай, я сама помою.

Мама отходит от раковины. Регина начинает мыть посуду. Мама перебирает что-то в кухонном шкафу.

Мам, папа так ругает меня, а мне обидно. Он постоянно говорит, что я эгоистка и бездельница. Ну я же вот сегодня и кушать приготовила после школы, и за водой сходила, и белье погладила, и на стол накрыла, и убрала со стола, и уроки делала – не доделала еще, конечно. Мам, а ты тоже, как папа, считаешь, что я бездельница?

Мама несколько секунд молчит. И холодно отвечает:

Нет, Регина.

Мама молчит еще несколько секунд и вдруг повышает голос:

Ну, что, Регина, я тебе сейчас в ножки должна кланяться за то, что ты мне посуду помыла?!

Регине кажется, что она онемела. Через несколько секунд она может произнести:

Вот-вот, как будто я только посуду помыла…

Еще несколько секунд Регина и мама молчат – мама копошится за раскрытой дверцей шкафа, Регина домывает посуду. Регина чувствует, как поток слез упирается в плотину. Девочка молча выходит из кухни, приходит в свою комнату, ложится на кровать. Плотина обрушивается. Поток устремляется наружу.

Скоро Регина слышит, как мама тоже уходит в спальню. Регина продолжает плакать. Когда все звуки стихают, и, кажется, весь дом спит, Регина встает с кровати, осторожно выходит из комнаты и заходит на кухню. Включает свет. Берет с сушилки нож, которым резала сегодня говядину. Садится на табуретку. Смотрит на нож. Переводит взгляд на левую руку, лежащую на колене. Медленно разворачивает ее запястьем наверх. Приподнимает. Тонкие голубые венки просвечивают сквозь кожу. Регина переводит взгляд на правую руку с ножом. Приподнимает ее. Подносит правую руку к левой руке. Медленно опускает нож на запястье. На минуту мир останавливается. Кажется, ничего не происходит, ничего не видно, ничего не слышно.

Регина слегка надавливает ножом на запястье. На коже проступают капли крови. Девочка отнимает нож от руки. Резко встает. Бросает нож в раковину. Раздается металлический звук.

Через несколько секунд на пороге кухни появляется мама.

Что ты здесь делаешь? – спрашивает мама.

Регина смотрит на маму. По лицу Регины стекают крупные капли пота. Лицо ее очень бледное. В глазах стоит ужас. Руки висят внизу и трясутся.

Регина, ты что молчишь?

Регина не отвечает. Только смотрит куда-то сквозь маму.

У тебя что, бессонница?

Регина молчит.

Иди спать давай.

Регина стоит на месте. Мама берет ее за плечи, подталкивает и отводит в детскую до кровати. Регина стоит перед кроватью.

Ложись давай, ты чего?

Регина не двигается. Мама снова берет ее за плечи, надавливает на спину и опускает на кровать.

Ненормальная, – говорит мама, выходя из детской и закрывая за собой дверь.

 

Каждый день вижу

 

Регина с двумя девочками выходят из художественной школы и идут по зимнему тротуару. Очень холодно.

Регинка, ты хоть когда-нибудь целовалась? – спрашивает одна девочка.

Ее кожа чересчур гладкая для пятнадцати лет, а через шубу отчетливо выступает грудь. Прыщавая Регина с плоской грудью молчит.

Значит, нет, – говорит вторая девочка.

Она одета в ярко-желтый модный пуховик с черным лакированным поясом, в длинные изящные замшевые сапоги на каблуке. Из-под черной меховой беретки торчат косы с необычными резиночками. Регина, одетая в три кофты под тонкой дубленкой и в кондовые пошарпанные сапоги на плоской подошве, молчит. Две девочки переглядываются между собой и хихикают. Навстречу идет женщина, Регина сторонится, чтобы ее пропустить, и падает.

Блин! – вскрикивает Регина.

Девочки помогают Регине подняться. Регина отряхивает дубленку от снега.

Я сегодня к бабушке иду, мне в другую сторону, – говорит Регина.

Девочки прощаются. Регина поворачивает налево, другие две девочки идут прямо. Регина слышит, как отдаляется их смех. Сама идет, потупив голову. И еще раз падает.

Регина приходит домой. Родителей и сестры дома нет. Регина переодевается и, оглядываясь, идет за свой стол. Достает из тумбочки дневник, открывает и пишет:

«У меня так и не появился парень. Ну никак не везет. Наверное, потому, что я некрасивая. Я смотрю на себя в зеркало и говорю, какая я уродина. Корю себя. У меня куча болезней, особенно этот живот дурацкий, пучит все время, хожу, как беременная. Родители все время ругают меня и вдалбливают, что я дерьмо. Я все время хочу спать, никогда не высыпаюсь и не отдыхаю. Радости никакой у меня в жизни нет. Меня никто не любит – ни родители, ни парни. Ради чего и ради кого тогда мне жить?»

Из глаз Регины текут слезы. Она убирает дневник в тумбочку, прикрывает сверху тетрадями. Вытирает рукой слезы. Открывает учебник.

Вечером Регина подходит к маме и спрашивает:

Мама, я красивая?

Регина смотрит на маму такими внимательными широко открытыми глазами, как будто от ответа на этот вопрос зависит ее жизнь.

Мама смотрит на Регину, затем опускает взгляд. Она замешкалась и несколько секунд молчит.

Не знаю, Регина, я же тебя каждый день вижу. Когда видишь каждый день – привыкаешь, и сложно со стороны сказать.

Глаза мамы бегали, когда она говорила это. Потом мама отворачивается и достает кастрюлю из шкафа. В глазах Регины внимательность сменяется на ужас. Регина продолжает стоять и молча смотрит на мамину спину.

Ты чего стоишь? – мама оборачивается.

Ничего, – отвечает Регина и выходит из кухни.

Проходя гостиную, Регина видит на диване папу, который лежит и смотрит телевизор. По телевизору показывают фильм, где мама гладит дочке лицо и целует его много раз. Мама и дочка счастливо улыбаются. Еще звучит очень красивая музыка. Регина смотрит на эту сцену застывшим взглядом и заходит к себе в комнату, закрыв за собой дверь.

 

Выпускной

 

Мам, ты мне босоножки-то купишь на выпускной? – спрашивает Регина. – Мне нечего надеть на выпускной, только старые потрепанные туфли. Босоножки в прошлом году порвались. Всем девочкам уже купили босоножки на выпускной.

Лицо мамы тут же как будто чернеет.

Не знаю, Регина.

Регина молчит и уходит к себе в комнату готовиться к экзамену. Через минуту дверь открывается, заходит мама, подходит к столу и за спиной Регины говорит:

Ты просто прикрой свой эгоизм. Ты даже не задумываешься о других. Ишь какая! Эгоистка!

Регина оборачивается.

Мам, но я же не прошу у тебя много. У меня много чего нет. Купальника, например, нет, я этим летом купаться не смогу. Но я молчу. Просто выпускной – это важно, – говорит Регина, и в ее глазах светится надежда на понимание.

Ну, вот видишь, тебе не объяснить. У тебя вообще совести нет, ты совсем оборзела. В высшей степени эгоистка! – говорит мама надрывно высоким поучительным голосом и выходит из комнаты.

Регина разворачивается к своему столу и опускается лицом в учебник.

На следующий день после экзамена Регина с подружкой выходят из школы.

Ты такая молодец, Регина, все экзамены на пятерки сдала! У меня две четверки, – говорит подружка.

Даа, я так хотела порадовать родителей. Целыми днями занималась.

Они тебе в итоге что-нибудь подарили на окончание школы? – спрашивает подружка.

Нет, Оль, ничего…

Вот ведь! Всем подарили, кроме тебя…

Да, мне тоже жалко, – говорит Регина.

Ну, они хоть поздравили тебя? – с надеждой спрашивает Оля.

Неа.

А за пятерки похвалили?

Нет.

А я когда по русскому на четверку сдала, мне родители тортик купили, мы вечером чай с ним попили, – рассказывает подружка.

Везет тебе, – говорит Регина и вздыхает.

Подружки садятся на лавочку. Минуту молчат. Неожиданно Оля всплескивает руками:

Слушай, я вчера так на маму обиделась. Они с папой на рынок ездили, купили мне два топика, шлепки и серебряное колечко…

Ого, покажи! – перебивает Регина и берет подружку за руку.

Да не, я его дома оставила, забыла надеть.

А что обиделась-то? Это ж здорово? – спрашивает Регина.

Дак, блин, лето только началось, надо больше новой одежды. Я еще хотела юбочку новую, бриджики и сарафан.

У тебя же есть.

Да, но я новые хочу! Я, короче, маме так и сказала, что я на нее обиделась и чтоб она на следующие выходные снова поехала с папой и купила мне больше одежды, – говорит Оля.

И что, тебя мама не заругала? – спрашивает Регина.

За что?

На лице Оли отражается искреннее удивление.

За то, что просишь много и обижаешься, вместо того чтобы благодарить за то, что купили. Моя бы мама вообще не знаю, что бы со мной сделала за такое. Да я и не говорю так. Я ее босоножки попросила на выпускной купить, она меня эгоисткой обозвала за это, – говорит Регина и водит носком пошарпанной туфли с дыркой по земле.

Почему?

Не знаю. Мне никогда не понять этого, – говорит Регина и поднимает плечи.

Ну и родители у тебя. Мне мама давно все на выпускной купила. И ни разу в жизни эгоисткой не обзывала. Ну, не переживай, вот появится у тебя мальчик, будет тебя любить, – говорит Оля и кладет свою руку на руку Регины.

Думаешь, появится? – спрашивает Регина с надеждой в глазах.

Конечно, ты ведь такая классная! – говорит Оля с улыбкой и поднятыми бровями.

Спасибо, Олечка.

Лицо Регины озаряет улыбка. Регина тянется к Оле и обнимает ее.

 

Новое слово

 

Дома никого нет. Регина гладит белье в гостиной и думает, будет ли она снова когда-нибудь писаться в постель. «Уже три года не было – с пятнадцати. Но пятнадцать-то лет было! И я никак не могла это контролировать. А вдруг когда-нибудь вернется? Ой, а если с мужем – он, наверное, сразу бросит».

Тринадцатилетняя девочка покончила жизнь самоубийством, – фраза ведущего новостей прерывает мысли Регины.

Регина смотрит в телевизор и видит, как скопился народ возле накрытого тела во дворе многоэтажки.

Ой, – говорит вслух Регина.

Девочка выпрыгнула из окна десятого этажа. Умерла сразу, – продолжает ведущий. – Подробности расскажет наш корреспондент Андрей Еремин.

Сегодня днем в двенадцать часов сорок три минуты по адресу Ленина, два девочка-подросток выпрыгнула из окна. Рядом проходил мужчина. Он сразу подошел к девочке, но она была уже без дыхания. Приехавшие на место происшествия врачи скорой помощи установили смерть, – говорит корреспондент.

Он стоит с микрофоном перед камерой, а на заднем плане показывают двор дома, где стоят полицейские и охраняют место происшествия.

По предварительным данным, уголовное дело возбуждать не будут, так как в квартире, в которой проживала девочка, нашли предсмертную записку, – продолжает корреспондент.

На экране показывают лист бумаги, на котором синей ручкой ученическим почерком написаны слова. Их читает другой закадровый женский голос:

Я не хочу больше жить. Я не такая, как все. Я писаюсь в постель. Уже тринадцать лет. Лучше умереть. Таня.

Офигеть, – говорит Регина.

Она застывает с утюгом в руке и смотрит в телевизор широко раскрытыми глазами.

Родители девочки отказались от комментариев. Неизвестно, лечили ли они энурез дочери, – говорит репортер.

Картинка снова переключается на двор дома.

«Энурез какой-то, – думает Регина. – Что за слово».

Нам удалось выяснить, что это не первый случай детского суицида из-за энуреза. Комментирует главный детский нефролог города Артем Завьялов.

На экране появляется рабочий кабинет. За большим столом сидит в белом халате мужчина лет шестидесяти.

Энурез – это серьезная болезнь, опасная своими психологическими и социологическими последствиями. Дети испытывают постоянный страх и стыд. На этой почве у многих начинается депрессия, комплекс неполноценности. И да, мы знаем несколько случаев суицида именно по этой причине, – говорит врач.

Регина смотрит в телевизор, приоткрыв рот. На ее лице – растерянность и непонимание.

Важно понимать, что ребенок в этом не виноват. Эта болезнь представляет собой непроизвольное мочеиспускание во время сна. В норме, когда в мочевом пузыре накапливается определенное количество мочи, то она давит на стенки пузыря, срабатывают нервные окончания, и сигнал подается в мозг: пора сходить в туалет. Этот сигнал срабатывает автоматически, хоть во время бодрствования, хоть во время сна. Когда же человек болеет энурезом, то мочевой пузырь наполняется, а сигнал об этом не срабатывает, поэтому человек и не может проснуться – просто физически, биологически, неврологически нет сигнала, – говорит врач.

«Как физически? – думает Регина. – Как биологически? Это что, правда болезнь? То есть я в этом не виновата? Как странно, не может быть».

Энурез излечим? – спрашивает репортер в телевизоре.

Конечно. Как правило, энурез проходит с возрастом. Потому что часто причиной этого заболевания выступает банальная незрелость определенных элементов нервной системы, регулирующих процесс мочеиспускания. С возрастом эти элементы усовершенствуются. Конечно, энурез может возникнуть и из-за других причин, таких как воспалительные процессы в мочевом пузыре или почках. Но они тоже лечатся. Главное – обязательно оказать ребенку психологическую помощь, пока не поздно, – рассказывает врач.

 

Теперь репортер оказывается перед камерой в коридоре больницы:

Как именно оказывать психологическую помощь детям, больным энурезом, мы расспросили детского психолога Ирину Микушину.

В кадре появляется новый рабочий кабинет, где на кожаном диванчике сидит женщина лет сорока пяти в белом халате.

Очень важно, чтобы мама и папа поддерживали болеющего ребенка. Важно, чтобы ребенок понимал, что он не виноват в том, что это с ним случилось, и что ему обязательно помогут. Родителям нужно внушить ребенку, что он хороший, никогда не ругать и не наказывать его за описанную постель. Родители должны сами понимать, что ребенок делает это не специально – то есть вылечить энурез педагогическими усилиями абсолютно невозможно, – говорит женщина с добрым лицом.

Картинка в телевизоре резко меняется: репортер прогуливается по коридору вуза с мужчиной, на экране на несколько секунд появляется плашка «Доктор психологических наук Валерий Эскин».

У детей и подростков, больных энурезом, из-за долгого психотравмирующего фактора болезни и осознания своей физической ущербности, из-за насмешек сверстников, упреков и наказаний родителей, формируются акцентуированные черты характера.

Поясните, какие именно? – спрашивает репортер.

Черты, которые настолько чрезмерно выражены у человека, что находятся на границе психической нормы. Такие черты неизбежно приводят к частым конфликтам, острым эмоциональным реакциям, нервным срывам, неврозам. Если травмирующая ситуация сохраняется долго, то акцентуированные черты закрепляются в характере человека и переходят с ним во взрослый возраст. При этом человек становится крайне впечатлительным и очень уязвимым к определенным воздействиям. Акцентуации могут выражаться в повышенной боязливости, тревожности, мнительности, нерешительности, обостренном чувстве собственной неполноценности, недостатке интуиции, склонности к тоскливому настроению, к приступам гнева, скрупулезной педантичности и во многом другом, – рассказывает мужчина с бородой и важным видом.

«Черт, это про меня, – думает Регина. – Приговор, значит. Спасибо, родители». Вдруг пахнет паленым. Регина смотрит вниз. Из-под утюга идет дым. Регина резко поднимает утюг – на белой школьной рубашке прожегся коричневый след.

Бляха-муха, мама меня убьет, – говорит Регина.

Выключает утюг из розетки. Садится на диван. Облокачивается на ноги и смотрит в пол застывшим взглядом.

Ну и ладно.

 

Самый счастливый день

 

Игорь, Егор, берите вот эти пакеты! – кричит Регина.

Она стоит у подъезда старой пятиэтажки. Идет дождь, и вещи, сваленные на асфальт, стремительно намокают. Рядом стоит «газель» с распахнутыми дверцами кузова.

Может, сначала выгрузим все до конца, чтобы отпустить «газель»? – спрашивает Егор.

 

Да ладно, пусть постоит немного, еще двадцать минут оплачено. Просто эти пакеты не очень хорошо запакованы, – отвечает Регина.

Игорь и Егор берут пакеты, на которые указывает Регина, и несут в подъезд, а дальше и в квартиру на второй этаж.

Ты как оплачивать будешь? Саишься? – спрашивает Даша, доставая из «газели» легкие вещи.

«Наверное, она спросила “сбавишься”», – думает Регина.

Да, уже сбавила.

Чего? – спрашивает Даша.

Ну, бабушка добрая попалась. В объявлении было написано пять тысяч, а когда я пришла смотреть комнату и рассказала про себя, она мне сбавила до четырех.

Здорово. Хорошая бабушка. А еду тебе родители будут покупать?

Да нет, как-то не говорили об этом. Сама. Надеюсь, подработки хватит, – отвечает Регина.

Да уж, рискованная ты. Я бы сейчас не решилась от родителей уехать. Еще учиться три года.

Регина молчит, лишь слегка улыбаясь.

Регина, еще надо что-то срочно занести? – спрашивает Игорь, выходя из подъезда.

Да, еще вот эти три, пожалуйста.

Окей.

Когда возвращается Егор, он продолжает разгружать «газель». Вскоре ему помогает Игорь. Регина остается караулить вещи, остальные ребята заносят их в квартиру.

Ну вот и все, спасибо большое, ребята! – говорит Регина и обнимает каждого по очереди.

Ребята прощаются в коридоре. Из кухни выглядывает бабушка:

Погодите, погодите. Проходите, отведайте моих пирожков в честь знакомства.

Ребята смущаются, но тут же смеются и проходят на кухню. На круглом уютном столе, застеленном скатертью с бахромой на краях, лежат три блюда с румяными пирожками. Запах стоит восхитительный и кружит голову.

Вот эти с капустой и яйцом, мои любимые. Эти с картошкой. А эти с малиной с моего огорода, – рассказывает хозяйка и показывает, какие где.

Ну вы, Любовь Петровна, даете. Мы вам совсем чужие люди, а вы нас так встретили, – говорит Егор и кусает пирожок.

Спасибо вам большое, Любовь Петровна, – говорит Регина.

Да ты не стесняйся, своя теперь. Кушай пирожок! Ты с чем любишь? – спрашивает бабушка.

С капустой и яйцом.

Бабушка берет с тарелки пирожок и протягивает Регине. Девушка берет и начинает есть.

Через час Регина сидит на кровати в своей комнате в окружении пары десятков пакетов. Из окна падает свет. Из приоткрытой форточки доносится озоновый воздух. Регина улыбается. Смотрит на телефон, лежащий рядом. Набирает подружку:

Лиза, неужели это самый счастливый день в моей жизни?

Нет, Регина, будут еще счастливее.

Дай бог.

Ну, как ты переехала?

 

Молчаливый

 

Счастливого пути! Любите друг друга! – выкрикивает мама Ярослава, когда он вместе с Региной уже поднимается по маленькой железной лестнице с перрона в тамбур.

Молодожены машут руками провожающим и идут по тесному коридору, таща за собой сумки. Пахнет металлическим запахом вокзала. Щемит сердце в предвкушении путешествия – да еще какого, свадебного. Находят свое купе. Здороваются и знакомятся с попутчиками – толстым лысым весельчаком лет пятидесяти и сухоньким молчуном лет шестидесяти. Устраиваются. Садятся поближе к окну на нижней полке. Смотрят на перрон, на машущие руки, на удаляющийся город, на появившиеся поля и леса.

Разговорчивый попутчик не унимается. Рассказывает о себе, расспрашивает молодоженов, дает советы, куда сходить в Санкт-Петербурге. Когда он, наконец, засыпает, Ярослав и Регина рассматривают любительские фотографии со свадьбы – от тех, кто успел скинуть.

А знаешь, что сказал мой дедушка про нашу свадьбу? – спрашивает Регина.

Что?

Что он завидует тебе, потому что на свадьбе он видел, какими глазами я на тебя смотрела. Моя бабушка никогда на него не смотрела с таким восхищением и любовью.

Ого! Надо же. Он преувеличивает, – смущается Ярослав.

Ты Фома неверующий! – отвечает Регина и слегка пристукивает его по плечу. – А твои друзья тебе что-нибудь говорили про свадьбу?

Ты знаешь, я удивился, но почему-то все сказали, что наша свадьба была самой лучшей из всех, на которых они были. Самой душевной.

Здорово! И ведь она совсем не была дорогой…

Это точно! – говорит Ярослав. – Мы еле уложились в бюджет… Помнишь эти списки?

Ярослав с Региной смеются, вспоминая, как сводили дебет с кредитом.

На следующий день, когда Ярослав с Региной едят, болтун замечает:

А ведь Ярослав часто ест овсяное печенье! У вас, я вижу, есть с собой и другие сладости, но он всегда выбирает только овсяное печенье. Вот ответь, Ярослав, почему ты всегда ешь овсяное печенье?

Ну, люблю я его с детства, оно же такое вкусное! А раз люблю, то другого мне и не надо! – объясняет Ярослав с широкой улыбкой.

Тут молчаливый попутчик, который практически ничего не говорил всю дорогу, отрывает глаза от книжки и с серьезным видом произносит:

Такой никогда жене изменять не будет!

Все смеются. Регина тоже в этом уверена не требующей доказательств внутренней уверенностью.

 

Пусть выходит

 

Ты боишься рожать? – спрашивает Ярослав.

Они с Региной идут по вечерней улице, под ручку. Сквозь цветастое летнее платье, отороченное синими лентами, у Регины торчит животик. Он уже не маленький, но вперевалочку Регина не идет – кажется, ей очень легко нести ребенка. Распущенные волосы погустели, кожа на лице стала совсем гладкой.

Нет, ни капли, – отвечает Регина с улыбкой и мотает головой.

Правда? Совсем-совсем не боишься? – спрашивает Ярослав и заглядывает Регине в глаза.

Да.

Я бы на твоем месте боялся. Это же больно.

Я думаю, это не сильно больно. Это какие-то другие ощущения. Я так долго этого ждала, мечтала об этом. Мой организм как будто создан для этого, я это чувствую.

Это из-за курсов?

Нет, там просто повторили то, что я всегда сама знала. Это, знаешь, как врожденный инстинкт. Биологическая данность.

Круто! Ты потрясающая девушка, – говорит Ярослав и приобнимает Регину свободной рукой. – Как многие думают по-другому. Даже в фильмах показывают, как всем больно.

Они заблуждаются. Фильмы как раз всем вредят такими сценами.

Ярослав с Региной обходят лужу и поворачивают направо.

Кстати, одно подтверждение моей уверенности уже есть, – говорит Регина, и глаза ее озорно блестят.

Какое?

У нас же с тобой сразу получилось забеременеть.

Ярослав смеется:

Это совпадение.

Не-е-е, – протягивает Регина. – Это потому, что мы с тобой, во-первых, идеально друг другу подходим. Во-вторых, я создана для этого.

Супруги останавливаются и обнимаются.

Через два часа Регина и Ярослав сидят на кровати в маленькой комнате перед маленьким телевизором. В комнате включен вентилятор. Но все равно жарко. Регина сидит в топике, обтягивающем набухшую голую грудь, и в короткой юбочке. Руками гладит подросший голый живот. Ярослав сидит в шортах и в футболке. По телевизору показывают старый советский фильм «Семь стариков и одна девушка». В конце кино в кафе, когда команда непрофессиональных спортсменов празднует неожиданную поимку грабителей, один из участников команды начинает петь необычную песню:

 

…Мы не зря мечтали о волшебном чуде,

Пусть планету кружит всемогущий век.

Совершите чудо – пусть выходит в люди,

Пусть выходит, пусть выходит в люди человек.

Совершите чудо – пусть выходит в люди,

Пусть выходит, пусть выходит в люди человек.

 

На этом фильм заканчивается, появляется табличка «Финиш».

Слушай, надо же, это песня о родах, – говорит Регина, продолжая смотреть в телевизор.

Я тоже об этом подумал, – отвечает Ярослав и поворачивается к Регине.

Правда?

Регина тоже поворачивается к Ярославу.

Да. Они поют «Совершите чудо, руку протяните – пусть выходит в люди человек», – говорит Ярослав.

Да. Как будто говорят: «Протяните руку, родите ребеночка, дайте ему выйти в свет».

Ага. Такая песня со скрытым смыслом, – говорит Ярослав.

Да уж. Надо же, как иногда новые смыслы неожиданно открываются…

Регина откидывается назад на кровать, лежит, смотрит в потолок. Вдруг вскакивает и кладет руки Ярославу на колени:

Слушай, а давай выучим эту песню и будем петь на родах!

Давай! Классная идея!

Ярослав идет к компьютеру, включает его, ищет в интернете текст песни.

Нашел. Иди сюда.

Регина подходит к Ярославу, садится ему на колени. Ярослав обнимает ее. Они слушают песню и подпевают, читая текст. Так несколько раз, пока не запоминают.

Я сейчас, – говорит Регина и идет в туалет.

Через пару минут возвращается.

Слушай, уже первый час ночи, давай спать, – говорит Ярослав.

Регина смотрит на часы.

О, я и не думала, что так поздно. Давай.

Ярослав с Региной раздеваются и ложатся в постель. Проходит минута. Регина вздыхает.

Не могу, – говорит Регина. – Я пописать.

Регина встает с постели.

Ты же только что ходила, – говорит Ярослав.

Да, но мне надо обязательно сходить перед самым сном.

Ты переживаешь о чем-то?

Нет, я абсолютно спокойна. Но это уже не искоренить. Это как клеймо.

Ты пробовала просто не ходить и все? Усилием воли, – спрашивает Ярослав, приподнимаясь в постели.

Пробовала. Но меня тогда охватывает такая паника – страх, что я описаюсь, – что я просто не могу заснуть.

Бедненькая, – говорит Ярослав, встает и обнимает Регину. – Все будет хорошо.

 

Первый

 

На следующий день Ярослав уходит на работу.

Вскоре Регина замечает какие-то слабые потягивания внизу живота. Неужели началось? – думает. Продолжает заниматься домашними делами. Очень редко, иногда, слабые потягивания повторяются. Может, ложные схватки, думает Регина. На родительских курсах Регина научилась, как вести себя. Бежать никуда не надо, главное – считать интервалы между схватками. Когда потягивания повторяются, Регина смотрит на часы – они стоят на комоде, а внутри, за стеклом, «плавают» лебеди, крутятся, то есть, на подставке. Эти часы дедушка подарил. Красивые очень.

Регина продолжает заниматься своими делами. Схватки тем временем становятся регулярными, но редкими – примерно раз в полчаса. Регина знает, что делать – идти гулять. Движение, как учили, способствует хорошему процессу.

На улице жара, так что Регина надевает только уличный сарафан и босоножки и выходит из квартиры. Как хорошо, что через дорогу от их дома – парк. Регина идет туда. Прогуливается по тропинкам с мягкой сухой землей. Вокруг очень много зелени – на деревьях, кустах, земле. Одуванчики, ромашки. В парке есть пруд, Регина идет к нему. Там утки плавают, Регина садится на скамеечку и смотрит на них. Идет гулять дальше. Раз – опять схватка. Наверное, все-таки не тренировочная. Совсем не больно, но интервалы сокращаются, и потягивания становятся сильнее и дольше. Но в роддом ехать рано – что там делать? В парке лучше, роднее.

Регина проходит мимо детской площадки, смотрит, как резвятся дети. Идет дальше по тропинке. Тут совсем тихо. Только иногда проходит мимо молодая мама с коляской. И птички поют. А еще Регине кажется, как будто в голове у нее звучит медитативная музыка.

Так, уже десять минут интервал – пора звать Ярослава. Регина звонит мужу и просит приехать с работы. Сама идет к дому. Вскоре приезжает Ярослав. Идет ей навстречу. Когда подходит ближе, становится видно, что у него испуганный взгляд.

Ты как? – спрашивает Ярослав и обнимает Регину.

Прекрасно, – отвечает Регина и улыбается.

Тебе больно?

Неа. Просто чувствительно.

Ну как, на такси? – спрашивает Ярослав.

Нет, пешком.

Справишься?

На лице Ярослава видно волнение.

Ага. Все в порядке, – отвечает Регина.

Супруги поднимаются в квартиру, берут из коридора два больших пакета, которые уже давно собраны, и выходят снова. Быстрым шагом до роддома идти минут пятнадцать. Но схватки у Регины усиливаются и удлиняются, так что иногда она останавливается и пережидает их. Примерно через полчаса они на месте. Ждут своей очереди. Врач на осмотре подтверждает – ага, роды, они самые. Медсестра дает инструктаж. Вскоре Регина и Ярослав – в родовой палате.

Ого! Какая большая! И фитбол есть! – говорит Регина с радостью.

Прямо как на курсах рассказывали.

Пара рассматривает обстановку. Везде кафель. Но по крайней мере ремонт свежий. Яркий свет. Посередине зала – родовая кровать.

О, смотри, это для тебя! – говорит Регина и показывает на диванчик у стены.

Ярослав относит туда пакеты.

Чем помочь? – спрашивает Ярослав.

Так. Напоминай мне про дыхание. И делай массаж во время схватки.

Хорошо. Ты махнешь рукой, чтоб я понял, что схватка начинается?

Ага.

Регина тут же махает рукой и встает коленями на пол, чтобы облокотиться на фитбол. Ярослав молча делает Регине массаж спины – широкие сильные кисти двигаются то вдоль, то поперек, то с упором на большие пальцы, то ребрами. Регина снова махает рукой.

Отпустило? – спрашивает Ярослав.

Да.

Ну как? Больно?

Немного.

Я нормально делал массаж?

Да, очень хорошо, прямо здорово, – говорит Регина.

Ну, походи пока, надо двигаться.

Регина встает, ходит по палате.

Песня! – говорит Ярослав.

Хорошо, что ты вспомнил.

И они поют.

Землю обмотали тоненькие нити, нити параллелей и зеленых рек. Совершите чудо – руку протяните…

Регина машет рукой, петь они перестают. Регина облокачивается о стену. Ярослав делает массаж.

Дыши. Один глубокий, три коротких, – говорит Ярослав.

Регина кивает головой, дышит по технике. Махает рукой, улыбается.

Мы не зря мечтали о волшебном чуде, – поет Регина высоким голосом.

Пусть планету кружит всемогущий век, – подхватывает Ярослав баритоном.

Совершите чудо – пусть выходит в люди, пусть выходит, пусть выходит в люди человек. Совершите чудо – пусть выходит в люди, пусть выходит, пусть выходит в люди человек, – поют дуэтом.

Так повторяется по кругу – схватки, массаж, дыхание, интервалы, ходьба, песня. Вскоре Регина берет Ярослава за руку и медленно идет к диванчику, садится.

Ярик, что-то не очень, как будто сознание помутилось. И последняя схватка была уже очень сильной. Позови врача. Видимо, пора, – говорит Регина с полуоткрытыми глазами и водит головой.

Ага, сейчас, – отвечает Ярослав и выбегает из родовой.

Через несколько минут Регина уже на родовой кровати. Вокруг несколько людей в белых халатах. Что-то делают.

Все, сказали «потуги», я пошел. Я буду тут, в коридоре, – говорит Ярослав и целует Регину в щеку.

Врач стоит у ног Регины и что-то говорит, но она не слышит. Потому что начинается нечто невероятное: в животе у Регины закручивается вихрь и мощной лапой толкает ребенка наружу. «Ураган», – проскальзывает в голове у Регины.

Ааа! – кричит она.

Ей не больно. Нигде. Ни внизу, ни в животе. Но природная стихия настолько мощная, что не кричать невозможно. А если бы вас подхватил настоящий ураган, оторвал от земли и понес по воздуху – вы бы не кричали? Так и Регина не может не кричать. Ее глаза закрыты. Она не видит и не слышит ничего вокруг. И даже не понимает. Она только чувствует этот настоящий ураган. И мощную силу природы. Такой мощи она никогда раньше не ощущала.

Ааа! – кричит Регина во время очередной потуги.

Проходит минут десять или двадцать. Ураган резко заканчивается. Регина слышит детский крик. Ребенка уносят на стол в конце комнаты, что-то с ним делают. С Региной тоже что-то делают.

У меня какое-то странное ощущение в районе попы. Тяжесть какая-то. Там все в порядке? – спрашивает Регина у врача.

Еще бы ты не чувствовала – такого богатыря родила. Четыре килограмма сто двадцать граммов, – отвечает врач.

Мальчик? – спрашивает Регина.

Да.

А разрывы есть?

Нет.

Ого. Ни одного?

Да.

Одна из медсестер выходит в коридор, зовет Ярослава, показывает ему, где ребенок. Лицо Ярослава напуганное, глаза широко раскрыты. Но когда он видит своего ребенка, улыбается.

Мальчик, четыре килограмма сто двадцать граммов, – говорит медсестра Ярославу.

Ого! Спасибо вам большое! – отвечает Ярослав.

Закутанного ребенка приносят Регине, кладут на грудь. Регина держит его руками и вытягивает шею, чтобы рассмотреть личико. Младенец водит головкой в поисках соска, находит, присасывается. Все люди в белых халатах выходят из родовой. Ярослав подходит к Регине. Видит, какое у нее радостное лицо. И говорит:

А я первым увидел нашего сына, бе-бе-бе!

 

Комфорт

 

Поживешь в туалете одну ночь, ничего с тобой не случится, не переломишься, – говорит Лиза с невозмутимым лицом.

Она сидит на большущей кровати, сложив ноги по-турецки. В руках держит мягкую игрушку-зайку. Рядом на кровати сидят Света и Катя. На диванчике – Регина с Дашей. Окно зашторено тяжелой бордовой портьерой. Поблизости горит торшер.

Лизе никто не отвечает. Она продолжает:

В номере и так душно. Два человека в комнате – это предел. Если Регина с кем-нибудь из нас ляжет, то у кого-то будет уже три человека в комнате. А это явно перебор.

Все продолжают молчать.

А было так весело… – говорит Катя.

Опять молчание.

Чего вы молчите? По-моему, мы достаточно редко отдыхаем и имеем право на заслуженный комфорт. Почему из-за Регины, которая заплатила меньше нас, мы должны поступаться своим комфортом? – говорит Лиза.

Лиза, ну Регина же тоже заплатила деньги. Мне вот не важно, кто из нас больше заплатил, – отвечает Света.

Да, она же не виновата, что болела и до последнего не знала, сможет ли с нами поехать! И мы сами вместе решили, что она подселение оформит. Подумаешь, меньше заплатила, – говорит Даша.

Ну вы даете! Как вы не понимаете, надо ценить свой комфорт! – говорит Лиза и сжимает белого плюшевого зайку.

Все смотрят на сжатого зайку.

И что ты предлагаешь? – спрашивает Регина.

Возьмешь свою раскладушку и пойдешь спать в туалет.

Голос Лизы звучит очень спокойно.

В туалет? В общий туалет в коридоре? – спрашивает Регина.

Ну да. А что такого? – спрашивает Лиза и теребит ушки зайки.

Лиза! Ты чего? В туалете воняет. Там грязно. Туда все ходят, будут смеяться надо мной.

Да, Лиз, это не хорошо так поступать с подругой, – говорит Катя.

Катя, а хорошо так поступать с друзьями: лишать их заслуженного комфорта? – спрашивает Лиза.

Минуту все молчат.

Да ладно, мы и потерпеть можем, – говорит Даша.

Ты совсем рехнулась, Лиза, – говорит Регина, ссутулившись.

Ребята! Не позволяйте Регине гнуть свою линию! Надо поставить ее на место! Кто сколько заплатил, тот так и отдыхает! – говорит Лиза.

Лиза, блин, это фигня какая-то, – отвечает Света.

Она откидывается спиной на кровать и смотрит в потолок.

Что мы, не человеки что, ли? Не подруги? Выгонять подругу спать в общий туалет… – говорит Катя.

Ну да, – говорит Даша.

Друзья! Вы меня обижаете! Надо ценить человеческое достоинство! Мы на славу потрудились, работали изо всех сил. Мы заслужили отдых. Мы заплатили каждая за свою кровать. Ну, за половину кровати. Мы имеем право спать среди прохладного чистого, а не спертого воздуха. Регине мы предложили сразу с нами поехать. Она сначала отказалась. Если бы она не отказалась, мы бы забронировали пятиместный номер. Но мы уже взяли четырехместный. Регина решила ехать в последнюю минуту. Она заплатила только за раскладушку. Вот пусть и берет свою раскладушку и тащится с ней в туалет. Все! Споры больше не принимаются! – говорит Лиза.

Она так потягивает плюшевые уши в разные стороны, что слышится звук разрывающихся ниток. Все смотрят на игрушку – одно ухо надорвалось.

Лиза встает с кровати и молча стягивает покрывало. Света с Катей тоже встают. Света помогает Лизе убрать покрывало. Катя с Дашей выходят в соседнюю комнату и тоже расстилают свою постель. Все молчат.

«Уехать бы отсюда. Но как? – думает Регина. – Ночь. Общественный транспорт не ходит. Такси за город вызывать слишком дорого. И страхово. Мало ли кто приедет ночью. Блин». Регина сидит на раскладушке посреди туалета, на проходе, у туалетных кабинок, отвернувшись к стене. Воняет мочой и испражнениями. Время от времени незнакомые люди проходят мимо Регины в туалет, смывают за собой и моют руки. Кто-то молча проходит и крутит у виска, кто-то во весь голос ржет. Регина сидит с открытыми глазами всю ночь.

Тем временем в двухкомнатном четырехместном номере Лиза продолжает молча отстаивать право на комфорт. «Что вы тут устроили? Почему не поддержали меня сразу?» – пишет Лиза смс и рассылает трем подругам. Все лежат в темноте, не разговаривают, но и не спят. Трое пишут Лизе ответные эсэмэски. Но она не унимается. «Эту выскочку надо проучить!» – последнее, что пишет Лиза перед тем, как заснуть. Лунный свет, просочившись сквозь щель в шторе, освещает настенные часы – четыре часа сорок семь минут.

Утром Регина приходит в номер к девушкам, молча собирает свои вещи и уезжает.

Пппп-ппп-привет, – говорит Регина на пороге.

Она встречает Ярослава без улыбки. Стоит бледная, с ошарашенными глазами, с сумкой в руке.

Что случилось? – спрашивает Ярослав.

Быстро берет у нее сумку и затаскивает Регину в дом. Садит на стул, встает рядом с ней на колени и берет в руки ее лицо.

Что? Что случилось, Региночка?

Фффф-ффф-фсе плохо.

Тебя кто-то обидел?

Дддд-ддд-да.

Господи! Почему ты заикаешься?

Регина все рассказывает ему. Он долго обнимает ее и целует, пока не просыпается сын Саша. Семья быстро завтракает и выезжает из дома. Сашу завозят к бабушке с дедушкой. Регину Ярослав отвозит к психологу.

Проходит два года.

Регина стоит на кухне и фарширует голубцы. Сзади подходит Ярослав, обнимает Регину за талию и щупает за попу.

Ярик! Сашенька где? – спрашивает Регина, оглядываясь.

В комнате машинками играет.

Ярослав снова щупает попу и говорит:

Моя мечта!

Спасибо, Ярик.

Нам когда уходить с Сашей?

Где-то через полчаса, – отвечает Регина, заворачивая капустный лист.

Сколько к тебе подруг придет? – спрашивает Ярослав и садится на табуретку рядом.

Представляешь, целых шесть! – говорит Регина и поворачивается к Ярославу с голубцом в руках.

У тебя что, целых шесть подруг?

Да, я как-то не считала раньше, а тут, когда на день рождения решила всех позвать, посчитала. И получилось шесть… Я сама удивилась.

Надо же, у меня никогда не было столько друзей, – говорит Ярослав.

Так и у меня, – говорит Регина и тоже садится на табуретку. – Тогда на турбазе я потеряла четырех подруг. Студенческих. Говорят, студенческие друзья на всю жизнь. А я потеряла. Думала, вдруг не найду больше. А вот как-то само собой получилось. Чудо.

Регина молчит несколько секунд и добавляет, понизив голос:

Правда, я так переживала тогда, что молилась Богу, чтобы он помог мне найти новых подруг.