Зачем унижается птица?
Зачем унижается птица?
* * *
Не мечтает о белой берёзе
Серо-буро-малиновый сквер,
Сквер, который на полном серьёзе
Серо-буро-малиново сер.
Там валяется в клумбе ботинок,
Там игрушечный спит самосвал,
Там застыло немало картинок –
Мы не скажем, кто их рисовал.
Тут же прячется солнце, целуя
Шерсть растения, дикую живность.
В этом сквере не ждут чистоплюя,
Не встречают святую наивность.
В этом серо-малиновом сквере
Бурый день – нет такого нигде.
А растёт этот сквер в ЭсЭсЭре
И не хочет расти в СНГ.
* * *
Совсем не хочется любви
Ни к скупердяям, ни к транжирам,
Переставая быть людьми,
Мы превратились в пассажиров.
Ввиду отсутствия тоски
Одни усталые уловки,
И у маршрутного такси
Уже не будет остановки.
С невыразительностью глаз
Смешалась рук нерасторопность,
Водитель бледный жмёт на газ,
Совсем забыв про всякий тормоз.
* * *
Расцвело. Распустилися ирисы.
Я безмерно хочу тишины.
И фонтанные струи разбилися
О проекцию полной луны.
Рассыпаются капельки красные.
Инфракрасным горят тополя.
В этом городе улицы разные,
И гуляю по ним только я.
Только я обладаю аллеями
И пространством пустых площадей.
Только я подле статуи Ленина
Отдыхаю от милых людей.
* * *
Все таланты по поклонникам
Разбрелись и моют косточки.
Мы идём в толпе паломников.
На штанах у нас полосочки.
Утомились люди потные,
А идти так далеко.
Нам же в гуще верноподданных
Затеряться так легко.
У фанатов лица лютые,
Бог и демон: счёт ноль-ноль.
Нас качает море людное
Многотысячной волной
Светлоглазых многоклеточных,
Продолжающих на дне
Эти игры бесконечные
В беспросветной тишине.
* * *
Реверансы без перьев,
А без смеха причины,
А индейцы без прерий,
А без женщин мужчины.
А без юмора проза,
И гроза без раскатов,
И зима без мороза,
И война без солдатов.
В перевёрнутом мире,
В зазеркальном притоне,
Что мы делаем, милый?
А по-моему, тонем.
* * *
Луну заморозили в озере,
Она не поднимется вверх,
Её навсегда заморозили,
А с нею – и звёзд фейерверк.
Включили огни габаритные,
Лёд плотный до самого дна,
Летят фигуристки фригидные
По льду, под которым луна.
Шаль неба качается мрачная,
На ней беспросветность одна,
У берега, балуясь марочным,
Гуляет тупая шпана.
Продажную даму замучили
Бессчётные просьбы в кредит,
Играет премерзкая музычка,
И ей подпевает кретин.
Меняясь чертами характера,
Под ноги плюёт молодёжь,
В одеждах из чёрного бархата
Болтаются пары вельмож.
Всё озеро проткнуто лунками,
Но рыб не поймать никогда,
И смотрит на это ночь лунная,
Ночь звёздная из-подо льда.
* * *
Напрасно убегая со двора
В соседний двор к совсем другим ребяткам,
Смеялась золотая детвора,
Крапива больно щёлкала по пяткам.
Печальная бесцветная среда
Соседей и прохожих пробегала,
Сегодня или, может, навсегда,
Нас оказалось невозможно мало.
Ничтожное количество людей,
Нелепых, но естественных и честных,
Над нами посмеялся лицедей
И несколько товарищей известных.
И, радуясь последнему теплу,
Мы знали то, что ничего не значит,
А солнце, пробегая по стеклу,
Для каждого оставило свой зайчик.
* * *
Помнишь, как заедала пластинка
И тоска исчезала из глаз,
Как лепили из пластилина
Дети нас.
А старухи на лавках болтали
О политиках и колбасе,
В праздник все надевали медали
Сразу все.
И пшеничная водка светилась
Сквозь штампованный грубый хрусталь.
А над нами была Божья милость
И печаль.
А теперь только муторность знаний
Да кошачий порыв в темноту,
Где висят очертания зданий,
Не вошедшие в Родину ту.
* * *
То степь, то город, то вершина…
То засыпаю, то живу…
Мою траву припорошило
И приморозило листву.
Моя земля заиндевела,
Над нею птичий пилотаж.
Как хорошо уйти из плена,
Словами разве передашь!
Прильнуть спиной к прохладной стенке.
Смотреть, как бегает паук.
Как психбольной снимает пенки
С несуществующих наук.
* * *
Я старомодней всех на свете,
В пух тополиный ухожу
Сквозь бесконечный улиц шум
И эти транспортные сети.
Пушинки ластятся ко мне,
Летят в глаза и гладят кожу,
И вместе думают: ну что же
Ещё найти в погожем дне?
Народ, как призрачный парад,
Толпою проплывает мимо.
Его живая пантомима
Теряет логику преград.
Реальным кажется тепло
И нереальным всё другое.
Большие голуби воркуют
На театральном НЛО.
И голос внутренний сказал,
Что нет нигде ни в чём запрета,
Но закрываются глаза,
И тьма охватывает лето.
* * *
Как тяжело поставить точку,
А запятую – тяжелей.
Желтеет осени жилет,
И через речку путь короче.
А ты не бойся, не жалей
И не проси кого попало
Дать докурить бычок «Опала»,
Ведь он из юности твоей.
* * *
А ну давай, читай письмо пустое,
Возьми своё от белой пустоты.
А мы цветы, мы умираем стоя.
Красивые весёлые цветы.
Мы окружаем сталинские клубы,
Мы убегаем за пределы клумб,
А наши нежно-розовые губы
Нежней и розовее прочих губ.
А ну давай, дождись воды отстоя,
Возьми своё от влажной темноты.
А мы пришлём тебе письмо пустое.
А ты нам не ответишь.
Мы цветы.
Тренд
С детства думает мальчик:
Стану главным и важным!
Не вагоновожатым,
Не открыточным мачо.
Знает умненький мальчик:
Он не будет поэт,
Станет мальчик начальник,
Ну и дальше пойдёт.
А у мальчика кошка
Трётся, просит тепла,
Мальчик чувствует кожей:
Не хватает бабла.
Рыбка златом пылает,
Но к нему не плывёт.
Где-то снег покупают,
Где-то продали лёд.
Вот бы, думает мальчик,
Это всё одному!
И заброшенный мячик
Безразличен ему.
А на пасмурном небе
Непрозрачный рассвет.
Жадный умненький бэби
Все растёт и растёт.
* * *
Пьяного нищего степень отчаянья
Вас повстречает в преддверье метро,
Вас кредитор повстречает нечаянно,
Вас повстречает месье Пуаро,
Вам повстречается дочка шарманщика,
Внучка шарманщика и пекинес,
Вам повстречается диктор из «ящика»
И президент, наконец.
С кем вы сегодня ещё повстречаетесь?
Кто нанесёт вам визит?
Веточка в инее плавно качается,
Сверху снегирь, паразит.
* * *
Я ненавижу насекомых
Намного больше, чем врагов,
Чем самых мелочных знакомых
И опрометчивость шагов.
Люблю у бабочек я крылья,
Но их тела не выношу.
Хочу, чтобы меня закрыли
От всех москитов в паранджу.
Я презираю тараканов,
Двухвосток, гусениц, мокриц –
Они глядят со всех экранов
Отсутствием нормальных лиц.
Всех перечислить невозможно,
Всей этой дряни нет числа.
Увы, не замечать их сложно,
А полюбить никак нельзя.
В рядах их армии бессчётной
Царит порядок, а не бунт.
И только пчёлки, только пчёлки,
Одни лишь пчёлки мёд дают.
* * *
Зачем унижается птица?
На падшую крону к реке
Бросается, точно девица
К прохладной отцовской руке.
Я трогаю низкие ветви,
Их листья в солёной росе.
О низкие ветви, ответьте,
Зачем вы поломаны все?
Но тихого шороха мука
Не помнит, откуда она.
Я трогаю ветви без звука,
Без трепета и без вина.
Я птиц отпускаю на ветер,
На север кидаю слова.
О низкие ветви, ответьте,
Зачем вы поломаны, а?
Новосибирск